Дерьмо - Страница 48

Замечаю еще одну телку. Волосы у нее слишком темные, но я все же заношу се в файл на завтра. Здоровущая корова в жутком белье манит меня пальцем, но тут вдруг совсем рядом на улицу вываливает жирный кусок дерьма, а за ним возникает девочка с картинки. То, что мне и надо. Она возвращается в комнату и говорит:

- Одну минутку, пожалуйста.

Наверное, решила подмыться. Я совсем не против подождать - пусть уберет следы толстяка. Думаю о Блейдси, который сидит сейчас в номере или в итальянском ресторанишке, сам с собой, как изгой, что в общем соответствует действительности. А может, оседлал какую-нибудь жирную черную шлюху или лижет черный кожаный сапог новой хозяйки, подставляя тощую потную задницу под ее хлыст или другой какой инструмент.

Жаль, я не космонавт.

Девчушка приглашает меня в комнату: красный свет, красное покрывало на кровати и красный шезлонг. На стене - Подсолнухи» Ван Гога. Приятный штришок. Такая почти домашняя обстановка.

- Целовать вас я не могу, - улыбается она, - таковы правила.

Женщина усаживается на кровать, а я раздеваюсь - снимаю куртку, джемпер, рубашку, брюки - и кладу одежду на шезлонг. Она улыбается, откидывается на спину - получается весьма грациозно. Ласки ее ненавязчивы и легки, так что через пару минут я уже готов. Она натягивает сбрую на моего жеребца и разводит ноги - еще мгновение, и я принимаюсь за дело.

О'кей, крошка, давай запустим ракету на Уран.

Хороша. И подыгрывает классно. Без перебора, но так, что почти веришь. Для всех шлюх нужно ввести обязательный курс театрального мастерства. В нужный момент, когда я сливаю, она издает фантастический стон и с придыханием шепчет что-то вроде «о-о-о, это было прекрасно, милый».

- Заходи еще, - говорит она, пока я одеваюсь. - Ты здесь надолго?

- На несколько дней, - отвечаю я.

Да, хорошая шлюха, настоящая профессионалка. Контракт выполнен, так что притворяться нет нужды; даже в это время года уровень продаж достаточно высок, но у этой есть еще профессиональная гордость.

- Ну так приходи! Приходи еще! - смеется она.

- Приду, - улыбаюсь я и выхожу на шумную узкую улочку.

Только что был с женщиной - спокойной, тихой, классной, а теперь меня окружают суетливые, потные мужчины. Такое впечатление, что открыл дверь и попал из рая в ад. Холодно. Мостовая мокрая от дождя. А ведь вроде бы приехал с севера на юг. Черт, я здесь не ради погоды, а кроме того, верхом на шлюхе всегда тепло.

Я вдруг сталкиваюсь с группой тех же веселых монголоидов, которых видел здесь раньше. Незаметно и ловко бью одного локтем под ребра. Он хватает ртом воздух и складывается пополам, а я тем временем отваливаю в сторону. Слышу, как кто-то из его приятелей спрашивает: «В чем дело, Мик? Что случилось?» Но недоумок и сам ничего не соображает, так что я благополучно смываюсь, дрожа от возбуждения и удовольствия. Чувство, как на передовой. Так бывает, когда стоишь в пикете или ведешь игру по-крупному, когда в руке у тебя дубинка, на поясе бляха, а за спиной вся мощь государства, когда хочется колотить наглых крикливых подонков с большими ртами и развязными манерами, бить их, мочить, превращать в кровавую кашу их мерзкие физиономии.

Мы живем в великом обществе.

Я ненавижу их, эту часть рабочего класса, которая не желает делать то, что им говорят: преступников, ниггеров, панков, забастовщиков, бандитов. Для меня они все одинаковы - всех надо давить. Да, может, я малость перебрал с этой чушью на счет передовой, но что я люблю и всегда буду любить, так это добрый старомодный разговор с каким-нибудь дерьмом в комнате для допросов: мы вдвоем и он один. Психологическая война куда как приятнее. Чем трудней их ломать, тем дороже победа. Ты снова там, где всем правит ИГРА.

Подкрепившись пивком и виски в соседнем баре, захожу к очередной шлюхе. Каждый из нас занимается своим делом: я качаю, она принимает. Хорошая девочка. Перед глазами все еще стоит образ космической красотки, так что кончаю я быстро. Одеваясь, спрашиваю, не хочет ли она сделать серьезные деньги.

- Я и так их делаю.

В голосе вызов, но в глазах вспыхивает жадный огонек, и мы договариваемся, что она придет в отель после окончания утренней смены. Не дешевая, конечно, штучка, тем более что я снимаю ее на день, но именно для покрытия таких вот расходов и существует сверхурочная работа. Что бы мы делали без формы ОТА 1-7!

Девочка учится в Амстердамском университете. Шесть лет высшего образования обеспечивает государство этим попрыгуньям. Она бы и не подрабатывала, да только вот растратила шестилетний грант, прыгая с английского на социологию, с социологии на философию, а потом еще и на киноведение. Вот бы и в наших университетах ввести то же самое: получила грант - будь добра отработать на спинке. Если подумать, некоторые этим и занимаются. Хорошая штука свободный рынок.

Поломавшись - мол, СПИД и у нее нет сверхпрочных презервативов, - сучка все-таки согласилась подставить задницу. А что в этих сверхпрочных почувствуешь? Ни хуя. Девица наклоняется над спинкой стула, и я получаю возможность оценить ее атлетическое сложение. Вижу напрягшиеся на ногах сухожилия, вижу голубые прожилки над высокими черными сапогами и чувствую, как пересыхают губы. Я готов врубаться в камень. Несмотря на хорошую смазку, входит туго. Но чем дальше, тем легче. Ей, судя по недовольному шипению, все это не очень нравится, она крутит задом, но, может, все как раз наоборот, и шипит сучка от невиданного наслаждения.

- Остановись, пожалуйста, подожди, - бормочет она и начинает менять позу, переносить вес с ноги на ногу, стараясь освободить внутри себя побольше места, а я возвращаюсь на планету Земля и снова посылаю разведывательный зонд для обнаружения там, внутри нее, признаков иной жизни.