Дерьмо - Страница 95

- Брюс, никто ничего не узнает. Я буду очень осторожна. Обещаю, что никому ничего не скажу. Но ты должен приехать ко мне, Брюс...

- Конечно, приеду, - негромко говорю я в трубку. - Ведь у нас с тобой не просто так, верно? У нас с тобой по-особенному.

Не волнуйся, толстуха, скоро я приеду и выебу тебя.

- Я тоже так думаю. - Голос у нее ломается. - Но я никогда не стану между тобой и твоей карьерой, не сделаю ничего такого, что могло бы повредить тебе.

- Банти, ты даже не представляешь, как много значит для меня то, что ты сказала. Всю свою жизнь я чувствовал, что предназначен для чего-то большего, но всегда было что-то, что сдерживало меня, тянуло назад. В моей мозаике всегда недоставало какой-то детали. Теперь я понимаю, что этим недостающим кусочком была любовь. Любовь и понимание чудесной женщины. Эта чудесная женщина - ты, Банти. Ты столько выстрадала, прошла через такие испытания... Я хочу это исправить.

- О Брюс...

- Ты просто помалкивай пока, дорогая, а я скоро приеду. Обещаю.

- Хорошо, Брюс.

- Мы скоро увидимся.

- Брюс... я люблю тебя.

Пошла на хуй, жирная падаль! Наши отношения вступили в завершающую стадию в тот момент, когда Блейдси оказался на казенной койке. Можно, конечно, еще какое-то время поводить эту корову за нос, избегая неудобных вопросов и пользуясь ею для поддержания чистоты и порядка в доме.

- Я тоже люблю тебя, Банти. Молчание.

- Мне надо идти, - говорю я.

Звонят по другой линии. Снимаю трубку. Ширли. Чтоб ее! В углу, возле раковины, стоит Гиллман с моей фирменной кружкой. Перехватив мой взгляд, он свободной рукой показывает на чайник.

- Ширли, - коротко говорю я.

- Проверяю, остался ли в ящике «Кит-Кэт». Парочка еще завалялась.

- Брюс... мне необходимо повидаться с тобой. Нам нужно поговорить.

Показываю Даги большой палец.

- О чем?

- Мне надо тебя видеть! Пожааалуйссста... Эта сучка сведет нас с ума.

- Хорошо, хорошо. В «Джинни Динс» через полчаса.

- Пожалуйста, Брюс, будь там. Не подведи меня...

- Да... конечно, нет, - говорим мы ей. Что «да»? Что «конечно, нет»? Затем, думая о Банти, но не о чувствах, а о том, что мы ей сказали, добавляю: - Я люблю тебя.

- Что? Ты серьезно?

Принцип одинакового подхода. Что даешь одной, то давай и другой. Укрепляет доверие в межличностных отношениях.

- Я не привык бросать такие слова на ветер. Уже иду. Увидимся.

- Пока.

Кладу трубку. Что нужно от меня этой тупой корове? У нас и без нее проблем выше крыши. Иду к чайнику, туда, где совещаются Гиллман и Леннокс.

- Гаскойн был прав, а Бест так прямо и сказал. Тот не мужик, по крайней мере не настоящий мужик, кто ни разу не съездил своей бабе по физиономии. А все остальное - пустая либеральная трескотня. Переступила черту - получи по зубам. Только так и не иначе.

Леннокс недовольно морщится и качает головой.

- Мы расследуем дела, связанные с насилием в семье. То, о чем ты говоришь, называется оскорблением действием и наказывается по законам этой страны.

- Фи, - ухмыляется Гиллман. Так, как ухмыляется он, не ухмыляется никто другой. Скажу честно, я бы сошел в могилу счастливым человеком, если бы мог кривить рожу, как Гиллман. Между ним и Ленноксом пять футов, тем не менее Рэй бледнеет. - Я получаю достаточно пинков на работе, чтобы сносить их еще и дома. - Он смотрит на меня. - Наставь этого распиздяя на истинный путь, Брюс.

- Улетаю. Проблемы с женщиной, - притворно улыбаюсь я. - Но вообще-то эта тема требует отдельного разговора.

(Теперь нас только двое, Брюс, ты и я нас только двое.) Они кивают, и я, мы, я... все мы запрыгиваем в машину и на всей скорости несемся к пабу «Джинни Динс» в Саут-Сайде. Мы едем через Квинс-Парк и любуемся величественной статуей Солсбери Крейга. Город по-настоящему красив, и нам особенно нравится эта его часть, где не встретишь никакой шпаны. Ну почему невозможно убрать весь хлам, все вонючее дерьмо к чертям собачьим, на край света, например, в Глазго, где этим подонкам самое место? Если подумать, не этим ли мы и занимаемся, когда плетем интриги, строим козни и играем в игры? Отправляем их куда подальше, но не слишком далеко.

У нас еще осталось немного кокаина, примерно полграмма, и мы втягиваем его в себя. Лицо моментально немеет. Так надо, потому что впереди встреча с Ширли, и мы знаем, что эта тварь обязательно попробует предъявить на нас свои права. Но мы не собираемся уступать требованиям слабых. Это не в нашем характере.

Ширли сидит за отдельным столиком в углу пустого бара и похожа на шлюху, у которой впереди еще вся дневная смена. Подойдя ближе, мы распознаем горе за покрасневшим, распухшим лицом. Очевидно, наша свояченица только что плакала.

- Брюс, у меня брали мазок... мазок из шейки матки... Там что-то есть... придется пройти еще несколько тестов...

- Очень жаль, - говорим мы, - но ведь такое же случается довольно часто. Пока нет результатов других тестов, беспокоиться не стоит.

- Я просто не могу с этим справиться... Дэнни уехал, и я совсем одна... Ты нужен мне, Брюс. Я... мне нужен кто-то... мне нужно на кого-то опереться...

Нам хватает одного мимолетного взгляда, чтобы понять - наших сил здесь слишком мало. Как бы мне хотелось быть кем-то другим, тем, за кого она меня принимает. Тем, кому не насрать.

- Извини, - говорим мы. - Даже не знаю, чем могу помочь. Придется тебе разбираться самой.

А я еще вылизывал ее поганую пизду. О Господи!

Начинаем думать о другом: Стронаку явно не светит выйти на поле, когда на скамейке скучает тот молодой, как его там, тот, который играл в конце сезона. Парень в форме, так что никаких ссылок на слабую селекцию быть не может.